Андрей ПУСТОГАРОВ
АЗИЯ
(стихи)
***
Я люблю тебя, Гур-и-Амир.
Смерти чуя проказу,
мы
посмотрим спокойно на мир
сумасшедшим подкрашенным глазом.
На крошащихся глин языке
закричав грусти речи,
в
пребывающей мрака реке
мы стоим неподвижно по плечи.
Неба око желтеет, как кость.
Скупо
мою выласкав
злость,
ночь обхватит твой купол.
***
Пусто в воздухе невозвратимом,
желтизны все
бесстрашнее рык.
Красок тающим дымом
меня лижет заката язык.
Так густы смерти речи,
и безумие глин
сотрясает
предтечей
средь щербатого счастье руин.
Завтра спины подставят железные звери,
я увидеть хочу, хоть
умри,
солнце дня как сыграет мистерию
на мелеющих водах Дарьи.
***
Я родился в Вифлиеме в пещере
по дороге в
Египет.
Сколько веры
было в моем крике, кашле и сипе.
Я терял в стружке деревянных солдатиков
и глиняных
птичек.
Ой, мой край желтолицых лунатиков,
лихорадок, убийц , истеричек.
И в колосьях я ловил отголоски -
рядом сроки второго
Исхода,
но я гладко любил строгать доски
и дожил до тридцать третьего
года.
И пришел человек из пустыни,
говорил: "Кто ест саранчу - тот
спасется".
Мне послышалось: "К Отцу иди, сыне".
Я пошел и встретил женщину
у колодца.
И с места не смог сдвинуться, как калека,
пока в луже она
мыла боты,
и стал говорить: "Суббота для человека,
а не человек для
субботы".
У властей сдали нервы -
я повис между двух алкоголиков,
но
с креста я взлетел первый,
так что незачем было ломать голени.
Я спою сверху коляду -
брате недужный,
ни на кого не
глядя,
живи, как тебе нужно.
***
пришло войско сожгло деревню
где братья не знаю
я
сижу в узкой прохладной яме
воду в ведра наливаю из крана
а струя журчит
пузыриться
и оранжевый и зеленый
мне подмигивают блики
я забыл 99 имен
Бога
помню только одно Радость
***
Марко спит под боком у верблюда.
Как верблюд, неровно
дышит утро.
Пригоршни несет оно кому-то
изумрудов, яшмы, перламутра.
Марко снятся кручи да сугробы,
Марко бы поспал еще
немного,
но зовет, как Лазаря из гроба,
голос ветра или голос Бога.
Чтобы в Генуе, когда синичка,
как бубенчик, отзовется
трелью,
города вдруг вспомнит, женщин, стычки,
как мониста, бусы,
ожерелья.
Глядя сквозь тюремные решетки,
причитать, что нас с тобой
случайно
жизнь забыла в пальцах, будто четки,
Рустичано, брат мой
Рустичано...
***
Армия приходит в чисто поле,
тихо говорит: "Е...на
мать!
Ну так что нам, помирать здесь, что ли?"
И садиться в балочку
посрать.
Город прячет статуи в подвалы,
дохнет за фонетику
свою.
Что ж ты ничего мне не сказала,
что мы можем встретиться в раю?
Что ж ты ничего мне не сказала,
что всё это будет
наяву?
Вдоль мостов замёрзшего канала
можно выйти прямо на Неву
постоять, но надо торопиться
сесть в трамвай, покуда за
окном
вянет день, и спица золотится
с ангелом, а может, с петухом.
***
"За три дня всё само перестанет", -
говорил мне
апостол Фома.
Мироносицей в белом тумане,
может, мне поможет зима.
На меня снег посыпал, как брашно,
а по телеку пела girl или
boy :
"Что меня ты не любишь - не страшно,
всё равно я с тобой".
***
Прабабушка моя, рождённая на Днепре,
отдыхает в земле
предгорий.
Я же, когда умре,
хочу видеть море.
В каталонскую лёг бы степь,
сетками разгороженную,
под
прибоя бас, чаек рэп,
оригинал, тоже мне.
©(Пустогаров А., Ешкилев В.
Диптих. - Москва: Андрей
ПУСТОГАРОВ - московский поэт и переводчик. Составитель антологии "Станислав+2"
(Юрий Андрухович, Ярослав Довган, Владимир Ешкилев, Юрий Издрык, Галина
Петросаняк, Сергей Жадан, Мыкола Холодный).
Некомерческая издательская группа Э. Ракитской ("Э.РА"),
2001. - 36 с.
Издатель Э.Б. Богатых
Москва, ул. Лобачевского, д. 68,
тел. (095) 431-02-97
mailto:E-mail:era@izdat.ru
http://www.izdat.ru:8001/publish/era